Алексей Киселев. Дебет [рассказ]

Новая Тамбовщина. – 2002. – 18 июня (№ 24). – с. 10.

Алексей Киселев

ДЕБЕТ
Село Верхние Выселки, Н-ская область. 9 часов утра.

Тетя Катя, продавщица, едет на санях, запряженных куцым мерином Яшей, продавать хлеб – он теплый, покрыт бугристой корочкой, и разносится от него по селу такой аромат – ну просто не надышишься, задохнешься слюной просто….

Дядя Ваня, пенсионер, но еще бабник: слегка пьющий, политикой интересующийся. Сидит у окна и ждет Катьку, потому как хлеб нужен, да и вообще: Катька баба, что надо: щеки как помидоры – красные, глаза промеж густых ресниц – выпуклые, наглые, а фигура – даже из под мужицкого тулупа выпирает, спина и живот особенно. В общем, зверь, а не баба…. Да и опять же хлеб нужен.

У тети Кати в руках школьная тетрадка в косую линейку. На ней написано – «Дебет». На листочках в столбик проставлены фамилии всех пенсионеров.

Долги у каждого разные, у кого больше, у кого меньше, у кого вообще – крестик. Этот значит -должник вечный, помер уже….

Но у дяди Вани! «Во жрет, а! А ведь с виду-то маленький, дохленький…. Вон его рожа из окна выпирает!»

Сани остановились, и тетя Катя, приподняв свой крепкий зад, выдохнула с хрипом:

– Ваныч! Выходь, давай, Ваныч!

– Катерина, мне бы хлебушка, буханочки три….

– Слушай, ты мне уже за три месяца должен.

– Такво пенсию не….

– И цвет лица мне твой разунравился, подозрительный цвет лица у тебя какой-то. Ты, чай, не захворал, а?!

– Да не, чаю перехлебал, вспучило всего….

– Так значит, это что же, на чай тыщи есть, а на хлеб — дебет ему пиши…. Ну ладно, на тебе, да только гляди, не помри до пенсии-то…. Ох не нравится мне твой цвет лица, чую всеми местами – обманешь, помрешь, лишь бы не платить….

Дядя Ваня бережно подхватил тепленький хлебушек и стоял, пока не замерз, провожал взглядом удаляющиеся сани: «Эх, баба…. Зверь, а не баба! Был бы я помоложе, или, скажем, бухгалтером старшим из райцентру…. Да, вот возили бы вместе…. и дебет бы вместе выписывали….»

Дядя Ваня надкусил мечтательно хлеб и вошел в избу. Через неделю напротив его фамилии в школьной тетрадке в косую линейку тетя Катя поставила крестик: «Обманул все ж таки, окаянный….»