Ольга Самойлова. Авангард. Техничен и лиричен

Наедине. – 2000. – 26 сентября. – с. 5.

АВАНГАРД. ТЕХНИЧЕН И ЛИРИЧЕН

Мне кажется – я тоже могу написать так. Понимаю и ощущаю эти все еще странные для нас, взращенных на традиционной поэзии, стихи. Нередко стихи Сергея БИРЮКОВА казались мне чересчур техничными, сделанными, придуманными и выстроенными – сейчас в их техничности, которая восхищает и удивляет своими открытиями, я ощущаю пульсацию живой жизни. Изменился автор? Изменилась я? Изменилось время?

Знаю это ощущение и знаю, оно приходит, когда текст оказывается созвучен тем «музыкальным фразам», гармоническим и какофоническим аккордам, которые сущее извлекает из ненастроенного музыкального инструмента под названием душа, из того, что находится где-то в стороне от сознания. Что-то, необъяснимое и все же реальное, неожиданно начинает петь, звуки оказываются странными и завораживающими, как голос музыкального инструмента, сделанного из пустых бутылок.

Что было раньше – пение ветра в надколотых горлышках амфор, понимаемое как музыка, или музыка? Что было раньше – рифмованные строки, именуемые поэзией, или преображающие сознание ритмически повторяющиеся слова шаманских заклинаний? Что было раньше, и что есть действительно поэзия? Я быстро пролистываю, внимательно прочитываю маленькую книжку необычного формата, под названием «Книгура», первое издание серии «Библиотека Академии Зауми».

Заумь, авангардная поэзия – не тот вид литературы, который всенародно принимаем и понимаем. Но, думается, дело отчасти в том, что не стоит понимать эти стихи, сколь бы «конструктивными» они ни казались. Их можно принять и прожить как мгновение жизни, в ее (его) многозначности и непостижимости.

HAUS DELLWIG

Так жизнь и Дельвигу тихонько провести.
А. Дельвиг

полусонный замок
в середине дня
Dellwig Dellwig
ау-ау
и вскоре
из-за дерева ближнего
появится Антон
в маленьких очках
неуклюжий
немецкий медвежонок
которого убаюкала
русская зима
а! вот где дом твой
Дельвиг знаменитый
русский поэт
русских песен создатель
«Я вечор в саду,
младшенька,
гуляла…»
«Соловей, мой, соловей…»
Nachtigal maine Nachtigal…

Научиться бы… Нет, нельзя ни научиться, ни научить – суметь бы принимать стихи, как вдох (или выдох – как угодно), как секунду, прожитую сверх своей жизни («за жизнью»), не пытаясь понять каждое слово, а проживая все сразу…

а в это время
открывает рамы
весны порыв
и тенькает стекло
и драгоценность воздуха
на граммы
секундной стрелкой
время повело.

В этой книжке Бирюков другой. Он по-прежнему вызывающе не классичен и виртуозно техничен. Но при всем этом ещё и проникновенен, и лиричен. Может быть, поэтому его новые стихи легче принять.

Поэзия становится близка и интересна, если открывается новое в казалось бы донельзя известном – в жизни. Поворачивается граненая стекляшка, или алмаз, и рассыпаются сотни сверкающих зайчиков; новых маленьких солнц, которых вроде бы нет, но которые на самом деле есть. Или – на самом деле нет, но вроде бы есть: за порогом реальности над ним или позади. Там, где вдохновенная невнятица шаманских бормотаний и прозрачная точность классического стиха уравнены между собой в принадлежности к непонимаемому, но ощущаемому – реальности поэзии.

Ольга САМОЙЛОВА.