Сергей Бирюков. Свет, прорвавшийся сквозь тучи

Тамбовская жизнь. – 2014. – 7 февраля.

СВЕТ, ПРОРВАВШИЙСЯ СКВОЗЬ ТУЧИ

Тамбовские корни белорусского поэта.

Бывают такие встречи, которые уготованы нам судьбой. Разумеется, есть какая-то внутренняя готовность в самом человеке к такой встрече. Например, я всегда интересовался белорусской поэзией, читал её и в переводах, и в оригиналах. И конечно, ещё с 70-х годов знал и выделял для себя поэзию Алеся Рязанова. Вспоминаю, с каким ощущением поэтического родства читал его книгу на белорусском «Шлях 360». К тому же мне были известны переводы Рязанова из Велимира Хлебникова. Эти переводы — пример тончайшего проникновения в текст русского гения и адекватного воссоздания этого текста на родственном белорусском языке — адекватного в смысле того же типа языковых озарений, которые были свойственны Хлебникову.

Алесь Рязанов сегодня крупнейший белорусский поэт, блистательный мастер поэтического слова, наиболее известный в мире. Его произведения переведены на 50 языков. Кроме того, он сам пишет ещё и по-немецки. Его книга «Der Mond denkt, die Sonne sinnt» («Луна думает, солнце размышляет») вносит оригинальную ноту в немецкоязычное поэтическое пространство.

В феврале прошлого года мы встретились в Минске на Международном поэтическом фестивале имени Михася Стрельцова. У меня был особый привет к нему. Привет с Тамбовщины. Родины его отца – Степана Ивановича Рязанова. Я знал «Поэму рыбины» Алеся Рязанова о его отце. Мы заговорили о Степане Ивановиче. Алесь Степанович спросил, знаю ли я село Большая Ржакса Ржаксинского района. Я понял, что это родина отца.

Мы договорились о встрече на следующий день. И Алесь принёс мне копию нескольких страниц из книги «На абпаленых крылах» («На опалённых крылах»), вышедшей в 2012 году в Минске. Яуген Сяленя в очерке «С самого края братской могилы» пишет о том, что пришлось пережить Степану Рязанову, его жене Надежде Ивановне Крыпан и дочери Любови во время войны. В очерке затронуты и предвоенные и послевоенные годы. Здесь я, используя материал очерка (он на белорусском языке), коснусь несколькими штрихами судьбы Степана Ивановича.

Крестьянский сын, он уже в 19 лет был избран членом правления колхоза. Затем трудился в Москве на фабрике «Красная работница», откуда в 1933 году был призван в армию. После армии и работы на двух предприятиях окончил курсы буровых мастеров и был направлен в Западную Белоруссию, в военный городок Слабудка Брестской области, где работал сменным мастером.

Началась война. Во время бомбёжек Степан Рязанов получил осколочное ранение в шею. И через несколько дней, при отходе на восток, он оказался в группе пленных. На нём была чёрная форменная одежда мастера, которую немцы приняли почему-то за комиссарскую, и он был приговорён к расстрелу. Чудом ему удалось бежать и скрыться в городке Березы, где его смогли подлечить в госпитале и устроили санитаром. Здесь он познакомился с медсестрой Надеждой Крыпан, которая стала ему женой. Они помогали партизанам. Степан задумал уйти в лес, о чём говорил в своём кругу. Кто-то донёс. Рязанова арестовали, однако вместо полагавшегося расстрела отправили его на работу в Южную Германию, где он вскоре оказался на заводе по производству торпед. На заводе он вошёл в ядро подпольной организации. Подпольщики делали что было в их силах — устраивали такие дефекты на торпедах, чтобы они не взрывались. Однако в 1944 году группа была раскрыта. Начались допросы и пытки в гестапо. Степан Рязанов выстоял, никого не выдал. Его отправили в концлагерь «Заксенхаузен», а затем в один из самых страшных немецко-фашистских концлагерей – «Маутхаузен». «Именно в «Маутхаузене», — говорил потом Степан Рязанов, — я узнал, какими нелюдями могут быть люди». Там работал бесперебойный конвейер смерти. Но и против этого конвейера встали мужественные люди. Степан Рязанов должен был сгореть в крематории, но заключённым удалось сменить номер русского на номер только что умершего француза. Таким образом наш земляк спасся… И оказался среди тех, кого вызволили из лагеря войска союзников.

Алесь Рязанов переписал мне от руки стихотворение, которое его отец написал позднее, вспоминая лагерь. Вот это потрясающее свидетельство стойкости и таланта:

Я видел свет,
прорвавшийся сквозь тучи,
я видел свет,
озаривший тьму,
я видел свет,
в котором нас сжигали…
Остался жив —
не знаю, почему.

Жена Степана Рязанова с маленькой дочкой на руках, родившейся у них в 1942 году, работая в больнице, продолжала помогать партизанам, была арестована, чудом избежала расстрела.

После освобождения из лагеря, измождённый, в 35 лет выглядевший стариком, Степан Иванович добрался до родной Тамбовщины, поработал в колхозе, помог матери, привёл себя в порядок, чтобы не стыдно было показаться жене и дочери. И зимой 45-го они наконец встретились. А в 47-м у Надежды и Степана родился сын Саша, будущий поэт Алесь Рязанов.

Вот что говорит об отце Алесь Рязанов: «У отца был некий природный нюх к духу поэзии, а его порывы, импульсы, чувства невольно передавались и мне, входили в моё тело и кровь. Вспоминаю, с какой неподдельной радостью, гордостью и волнением он воспринял появление в печати моих первых стихов».

Я думаю, что отныне мы будем считать Александра Степановича – Алеся Рязанова нашим почётным земляком.

Сергей БИРЮКОВ.
Член Союза российских писателей.