Светлана Бирюкова. Прелюдия в си миноре (о С.Г. Делициеве)

Кредо. – 1992. — № 11-12. – с. 87-89.

Светлана БИРЮКОВА

ПРЕЛЮДИЯ В СИ МИНОРЕ
(о С.Г. Делициеве)

В 1993 году Сергею Гаврииловичу Делициеву было бы 90. Красивая дата, но без него, красивого, с барственной осанкой, присущей ушедшим как мамонты, вернее, выбитым, вытравленным людям с собственным достоинством. Удивительной посадки голова, слегка откинутая назад, золотая оправа очков, отсверкивающая дореволюционным пенсне. Крупный, спокойный шаг высокого тела и всегда, навсегда, иронично-оптимистическое настроение.

Оказывается, когда мы впервые встретились, и это невероятно осознавать сегодня, ему было 66 лет. Апокалипсис памяти! Вспоминаю, как молодо, броском он вскакивал на дирижерскую подставку, чтобы исправить мой очередной промах. Никаких криков, пресловутых педагогических нервов. Всегда удивление глазами, если что-то упорно не понималось – это же так просто! И от этого терпеливого ожидания-надежды-веры действительно приходило понимание-прозрение. Радость Учителя была неизмеримо больше моей. Наслаждением было, когда он садился за второй рояль (концертмейстер радостно вскакивала) и играл кусками, как торт отхватывал, части симфоний. Темпы всегда повышались, эмоциональный тон в классе, где сидело всегда несколько учеников, вибрировал от профессиональной насыщенности времени.

Помню всегдашнее поражавшее меня спокойствие в коридорах после занятий дирижированием. Казалось, все движения людей замедленны, заторможенны, речь растянута, солнце искусственно, деревья – из декораций. А в тесных из-за рояля классах, с высокими двойными дверями, было столько воздуха, простора, смеха, печали, настоящей жизни Духа, что хотелось плакать от счастья. Чаще всего было некогда – опаздывали на диамат…

Сергей Гавриилович никогда не поучал, для этого был слишком крупен и нестандартен. «Сама все знаешь», – радовался он малейшему проявлению самостоятельности мышления. Но теперь-то я понимаю, что наша самостоятельность искусственно взращива¬лась. Важно было все: от – что я читаю, какие фильмы смотрю, до -не голодна ли я (мой комариный вес провоцировал вопросы на эту тему). Даже в манере одеваться мы, кажется, испытывали его пресс элегантности.

Человек всесторонне образованный, владеющий немецким и французским языками (сохранились его переводы зарубежных трудов по дирижированию), прекрасный знаток живописи, Сергей Гавриилович никогда не давил, что называется, своим авторитетом. Но как же бывало стыдно, когда на какой-либо его ассоциативный толчок из области живописи: «Тут переход в нюанс, как у Гогена, помнишь?»… А ты не знаешь, следовательно и не помнишь. Вскоре все музеи и картинные галереи были исследованы сначала ознакомительно, потом появились любимые музеи, потом любимые картины, потом привычка вспоминать эти картины, размышлять о них, собирать и читать книги по живописи, скульптуре, архитектуре. Сергей Гавриилович, наблюдая явный рост своих студентов, некоторых почти с нуля общекультурного, никогда не впадал в эйфорию по этому поводу. Ты же Музыкант, Артист – этим было сказано все об уровне отношения к жизни, искусству. Все суетное, отнимающее творческую энергию, отодвигалось. Никогда не видела его говорящим на праздные темы, даже вне аудитории, при том, что он любил общение. Мне кажется, он радовался каждому новому лицу. Удивительно общался со своими сверстниками, обнимая, переходя на немецкий, молодея на глазах.

Ловлю себя на том, что почти ничего не пишу о технологии, о методике его занятий. Да потому, что собственно о технике никогда не говорилось отдельно, никогда и не было «работы над техникой». Шло наращивание души художника. А на экзаменах мы почти все получали «отлично» и особо отмечался высокий уровень нашей техники. Воистину Тайна искусства.

Иногда бывает тяжело от непонимания себя, других, наступает эмоциональная усталость. Жизнь без макияжа, стертость красок. Тогда память спасительно подставляет нашу знаменитую гнесинскую лестницу, навсегда поднимающегося по ней величественного человека, и я слышу голос нашего руководителя оркестра, а ныне ректора – Сергея Колобкова (везет же мне на Сергеев!) – «А вот ваш педагог по дирижированию, Светлана».

ВЕХИ БИОГРАФИИ

Сергей Гавриилович Делициев родился в 1903 году в Тамбове в семье священника, преподавателя духовного училища. В 1922 году закончил тамбовское музыкальное училище по классу фортепьяно (одновременно окончил гимназию). В 1929 году заканчивает Московскую консерваторию как пианист, а затем как оперно-симфоническйй дирижер. Дирижирует симфоническими оркестрами в Калинине, Саратове, Москве. Во время войны – командир стрелкового батальона, после ранения работает в Ленинградской консерватории. После демобилизации в 1945 году возвращается главным дирижером оперно-драматической студии им. Станиславского. Четыре года спустя театр был расформирован и Делициев едет в Вильнюс – художественным руководителем и главным дирижером театра оперы и балета. С 1952 года снова в Москве, продолжает начатую ранее работу в институте им. Гнесиных, выступает как симфонический дирижер во многих городах страны, в 1956 году возглавляет Шанхайский симфонический оркестр (Китай), в 1959 году руководит Пхеньянским оркестром (Северная Корея). Лауреат Государственной премии СССР, Заслуженный деятель искусств РСФСР, профессор института им. Гнесиных, С.Г. Делициев был удостоен многих наград, в том числе фронтовых и зарубежных. Он воспитал целую плеяду дирижеров, оперных певцов, музыкальных деятелей широкого профиля. Среди его учеников – кандидат искусствоведения, доцент Тамбовского государственного института культуры С.С. Бирюкова. Сегодня мы публикуем ее эссе об Учителе.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Наверх

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: