Тамбовский курьер. – 1995. – 5 июня.

ВЕРНЫЙ НЕПОМОЩНИК НЕ ПАРТИИ

О том, что в России существуют дал писательских союза, знают, вероятно, немногие. Да это и мало кому интересно. Главное, чтобы писатели были. Однако пока еще существуют так называемые профессиональные творческие союзы. Один из них более известен – он всегда широко рекламировался как «верный помощник партии». Второй – Союз российских писателей – создан не так давно. Он объединил многих давно и успешно работающих литераторов, которым при советской власти либо вовсе не давали ходу, либо давали ход весьма ограниченный. Одним из организаторов Союза стала наша землячка Марина Кудимова – поэтесса, переводчица, публицист, критик, ярко вырвавшаяся из тамбовской глубинки в российскую словесность.

В Тамбове сейчас действует отделение Союза российских писателей. Эту организацию возглавляет поэт, критик и публицист, крупный лингвист-доктор филологических наук, профессор Тамбовского государственного университета Владимир Руделев. В организацию входят поэт, литературовед и критик, кандидат филологических наук Сергей Бирюков, прозаик и публицист Виктор Кострикин, литературовед, кандидат филологических наук Василий Попков, прозаик и литературовед, кандидат филологических наук Дмитрии Рачков, прозаик, поэт и публицист Вадим Степанов. Входил в ассоциацию и, к сожалению, безвременно умерший поэт, кандидат философских наук Евгений Харланов. Ассоциация много работает с молодыми авторами. Студий «АЗ», которую возглавляет С. Бирюков, открыла немало талантливых литераторов. Это Алексей Неледин, Владимир Мальков, Наталья Попова, Екатерина Лебедева, Геннадий Минаев, Елена Пронина, Елена Скребнева. Александр Федулов, Михаил Гавин, Некоторых из них «ТК» уже представлял. Предваряя очередную публикацию, мы задали несколько вопросов члену координационного совета СРП Сергею Бирюкову.

– Вашу организацию часто называют альтернативной, то есть противопоставленной кому-то. Так ли это?

– Отвечу коротко – нет. Организация существует на законных основаниях, то есть зарегистрирована, имеет свои устав. При этом мы стараемся обходиться без надувания щек: мол, мы писатели, инженеры человеческих душ и т.д.

– Большинство членов вашей ассоциации – дипломированные филологи: доктор, три кандидата наук. Это что – случайность или вы специально так подбираете?

– Марина Кудимова в свое время очень хороша сказала: «Искусство – точная наука». Без основательных филологических, философских, искусствоведческих, естественно-научных знании в литературе работать весьма затруднительно. За примером отсылаю к писательским биографиям. В нашей ситуации так получилось, что объединились люди, в меру своих сил работающие на стыке искусства и науки. Не случайно и то, что четверо членов Союза преподают в вузах Тамбова и Мичуринска. Кстати, во всем мире – это обычное явление: поэты, писатели, художники защищают диссертации, преподают. У нас же все это пока не столь распространено, хотя в Тамбове уже давно есть пример – член Союза («старого») Лариса Полякова одновременно доктор наук, заведует кафедрой, преподает. В будущем такое положение, вероятно, станет нормой.

– Каковы перспективы вашего Союза?

– Перспективы целиком зависят от нас самих. У нашей ассоциации кет никаких средств, чтобы вести какую-то организационную работу, все держится на энтузиазме и контактах, с темя людьми, которые заинтересованы в подлинном возрождении творческой жизни. В частности, мы ощущаем поддержку мэрии Тамбова, которая в отличие от бывших горкомов имеет позитивную просветительскую программу, плодотворно наше сотрудничество с обществом книголюбов, областной библиотекой, Союзом театральных деятелей, с художниками. Благодаря поддержке мэрии удалось выпустить книги двух талантливейших тамбовских поэтов – Николая Ладыгина и Евгения Харланова. Эти книги – весомый вклад в русскую культуру. Книга Ладыгина «Золото лоз» имела широкий российский и мировой резонанс. Радует, что в Тамбовском государственном университете с пониманием относятся к творческим исканиям студентов, в качестве литературного приложения к университетской многотиражке здесь выходит своеобразный альманах «Пигмалион» (инициатива его создания принадлежит профессору Руделеву), кроме того, произведения молодых печатаются в университетском журнале «Кредо».

 

Владимир РУДЕЛЕВ

Недалеко от Череповца

Век золотой
Иль позлащенный век,
Цитатами и ложью развращенный?..
И на крыльце — как бомж, как лысый зэк;
Двадцатым съездом в люди возвращенный,
Бездомный дождь.
Холодный и лесной.
Он так и будет все века холодный
И не пройдет над кем-то стороной,
Проникнет в душу путь его колодный,
Мой век хмельной!
Такой недолгий век,
Как вечер на пустой веранде дачной,
Но он, конечно, кончится удачно.
Ушел с крыльца промокший человек,
Униженно не просит Христа ради,
Пирует хмель на золотой веранде.
Дорога.
Лес.
Подобье скрытых гор.
Фонарь, похожий на блатного вора.
Рассыпанная пачка «Беломора».
И в Дантов Ад прорытый Беломор.

1984-1987

Снег в марте

Какое дивное убранство –
Сродни ирейским чудесам!
Но это дети – новобранцы,
Слепой, бессмысленный десант.

Засылав крыши и кюветы,
Дерет глаза метельный вал.
Недолговечные поэты,
Не лепо ли родиться вам?

Иль кто-нибудь на свете понял
Безумных слов святую ясь?
Ржут снежные лихие кони.
И только завтра будет грязь…

1995

 

Сергей БИРЮКОВ

Прозоиды

1
Ты смотришь на льдину — поднимается льдина от взгляда – отплывает – плывет льдина, плывет – синий срез – в сущности ровным слоем замерзшая вода. Ты находишь другой вариант фразы – переселяешся в другое лето-исчисление – льдина плывет – и уже – почти невидимая переворачивается.

2
Описание сумки с хлебом. Колесо политики. Ось. Керосин преобладания. Тайное возникновение легких дуновений. Вот и впадина ночи. Речение, речение…

3
Ты попадаешь в вихрь кажущихся противоречий, над тобой кружат соломинки, //слегка покалывают легкие их коленца, может быть и коленца тоже легкие в том смысле, что мало весят// невесомые вот что

вслед за этим ты входишь в письменный лес, где мелькает красная шапка подосиновика

в эту минуту дятел извлек из-под коры немыслимого вредителя// и позавтракал

13-17 дек. 89.

 

Роман МИНАЕВ

На смерть мухи

Покойница была
Чрезмерно весела:
Летала все, жужжала,
Меня все раздражала.
1-1 были, за назойливость жужжанья.
Тяжки ее последние страданья…

ХХХ
Веди себя смиренно и покорно.
Сложи к ногам тебя травящих тварей
Лук и стрелу – подарок Аполлона,
Последнюю надежду на спасенье,
И знай, что это будет им проклятьем.
Потом иди и жди – они погибнут,
Нельзя двуногим ссориться с богами
И наносить их слугамоскорбленья.
Война и голод, и землетрясенья
Пройдут войной по землям тех безумцев,
Что не склоняются пред волею бессмертных
Поэтов и жрецов. Так было вечно,
Так будет и сейчас. Так суждено богам.

 

Елена ПРОНИНА

Покупатели страха

Идут; ногами шаркая, с потупленными взорами,
Сутулены заботами, помятые, покорные.
Идут. Глаза туманятся усталостью и буднями,
Смеются и печалятся, ругаются и судятся.

– В праздники и будни
Не скупитесь, люди! –
Покупайте страхи,
Виселицы, плахи!

Не ходите за ворота,
бойтесь, бойтесь гололеда.
Кошка черная бежит,
Всем несчастием грозит!

Львиное рыло,
Рослый детина
На перекрестке
Валит березки.
Шансы ваши плохи –
Уносите ноги! –

Загружены проблемами и водкой одурманены,
Идут они, ненужные, и юные, и старые,
Идут они, и падают, и снова поднимаются,
Идут они, усталые, качаются, качаются…
Идут они, спокойные, зимою закаленные:
И очи закопченные, и души запыленные…

 

Михаил ГАВИН

Холодная эпоха

…Замерзли буквы на газетах
В киосках, сплющенных зимой.
Носы людей, как сигареты,
Дымятся на конце с искрой!

Тревожно пальцам от мороза
В перчатках ерзаться и жать
Друг друга, будто в них заноза!
Согревшись, снова замерзать!

Губами драгаются люди –
На самом деле говорят,
Злословят зиму о простуде,
Плюют и мерзнут, но стоят!

Стоят, как пешки, беззащитны!
Под минус тридцать на дворе,
У грешных в голове молитвы,
У богохулов в голове!

Под минус сорок налетело!!!
В киосках буквы все мерзлей.
Носы людей вдыхают смело
Холодные сердца людей!

Стоят не падают, живучи,
Боятся раньше умирать
В тулупах жирных люди-тучи,
И минус-минус сорок пять!

ХХХ

Леса листок, капля моря,
На лугу – ковыль –
Вот судьба моя и доля,
Вот живая быль.

Затерялся в мире целом
Мир души одной
И кичится чьим-то телом
Словоголос мой.

Я созрею. Время смоет
Капельку, листок
Снегом выветрень накроет,
Будто он есть Бог…

Целый мир не станет нищим,
Если голос мой
После смерти тело сыщет,
Чтоб кичиться вновь.

С чьим-то телом, с чьим-то телом
Я всегда один
Разумею в мире целом
Кто мне господин.

Леса листик, капля моря,
На лугу – ковыль –
Человеческая доля…
Мир без тел – пустырь.

 

Владимир МАЛЬКОВ

Исследователь начинает вторгаться в толщу
Соблазна – пальцами аспиранта – скальпелем
Эскулапа – комнатой где, стены слагают
Цветовые прослойки и головную боль.
На ладонях встречаются отражения,
Под сердцем крошится истома набухающих почек,
Молочное вдохновение и крепкий дверной замок
Далее помыслы силятся начать новое восхождение
К истине
Вопросы теряются в гуще акцентов,
За кулисами улыбается предмет дальнейшего
Изучения,
Я хочу рассмотреть профиль во всех положениях
Солнца,
Но преступно моргают глаза,
Грудь набирает дыхание
Ткани стареют с каждым мгновением,
Как совместить взгляд,
Если любовные па дрожат на развилке
И пинают седую прядь
Однобоко,
Прискорбно
И нельзя спрятаться до лучших
Избранных поколений
Почерк выходит за границу игры
Сюжеты стараются приблизить покой
И здравствуют нарицательные предметы
Которых жаждет порочный контекст
По образу и подобию…

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Наверх

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: