И. Овсянников. Воскресший авангард

Тамбовская жизнь. – 2004. – 16 января. – с. 3.

ВОСКРЕСШИЙ АВАНГАРД

В Москве в издательском центре Российского государственного университета вышла книга нашего земляка Сергея Бирюкова «Року укор, поэтические начала». В ней представлена русская поэзия за четыре века ее существования в весьма необычном ракурсе. Это пятисотстраничное издание – своеобразный путеводитель в экспериментальном мире поэзии, вариант книги того же автора «Зевгма. Русская поэзия от маньеризма до постмодернизма» (М., Наука, 1994). Исследователь учел разнообразные отклики на нее, значительно дополнил новыми примерами.

По-разному можно относиться к авангардной и постмодернистской поэзии. Долгое время, например, в литературоведении господствовало мнение, что это, мол, никчемное экспериментаторство, «выверты мелкобуржуазной богемы». Этой точке зрения отдавал предпочтение большой русский писатель Константин Паустовский, который считал, что «непонятная, темная или нарочито заумная литература нужна только ее автору, но никак не народу». Время показало, что это не совсем так. Да, широким читательским массам она, пожалуй, действительно не нужна. Но подобный поиск на поприще художественного слова нужен его творцам, самому процессу литературы. Никто уже не спорит с тем, что система авангарда расширяет возможности художника, который как первопроходец ищет новые тропки в богатейшем словесном мире, как средневековый алхимик корпит в своей мастерской, добывая крупицы драгоценного металла. Специалистами замечено, что все ав¬торы, обращавшиеся когда-либо к зауми (так в просторечии называют этот вид творчества), люди широких интересов в искусстве, поражающие своей одаренностью. Уже одно это не дает права отмахиваться от четырехвекового существования заумной поэзии. Сошлюсь еще на одно авторитетное слово русского религиозного философа, ученого Павла Флоренского. Отвечая критикам авангардной поэзии, он писал: «Мне лично этот «дыр бул щыл» нравится: что-то лесное, коряжевое, корявое, всклокоченное выскочило и скрипучим голосом выводит, как немазанная дверь, что-то вроде фигуры Коненкова, но скажете вы: «А мне не нравится», – и я отказываюсь от защиты. По-моему – подлинное. Вы говорите «выходки», – и я опять молчу, вынужден молчать».

Когда человек такой высокой культуры говорит «это подлинное», к нему стоит прислушаться. Мне лично не по душе фигурные стихи, всякие «визуальные прорывы», так называемая поэзия для глаза, музыкально-поэтические эксперименты («зачарованные звучари»), но ведь они от этого не перестают существовать. Как писал Маяковский, правда, по другому поводу, существуют и ни в зуб ногой! Так, может, стоит попытаться их понять? И эту задачу облегчает книга Сергея Бирюкова. Ведь в разных формах поэтического авангарда работали С. Полоцкий, А. Сумароков, Г. Державин, И. Анненский, Д. Бурлюк, Н. Гумилев, В. Брюсов, В. Хлебников, И. Северянин, В. Каменский, С. Кирсанов, А. Вознесенский… Я назвал имена самых-самых.

Ссылается автор и на тамбовских представителей авангардной поэзии. Среди них М. Кудинова, Е. Харламов, А. Федулов, Н. Ладыгин… Сергей Бирюков приводит в книге и свои поэтические опыты, ибо он не только теоретик, создатель Академии Зауми, автор многих статей по проблемам авангарда и поэтического эксперимента, но и «действующий» поэт в означенном жанре. Он известен как один из «открывателей» и пропагандистов палиндромической поэзии Николая Ладыгина, 100-летие которого отметила в прошлом году литературная общественность, и в своей новой работе он уделяет его творчеству должное внимание. В частности, он пишет: «За 10 лет Ладыгин написал более двух с половиной тысяч обратимых строк, преимущественно это были тематические произведения, которые поэт старался выдержать в сугубо описательном ключе, соблюдая точность палиндромической строки. Палиндромия же выводила поэта на обобщения, не свойственные описательному стилю, изумительны, например, по неожиданности и отточенности смысла такие строки:

Ум, роняя норму
лих и хил…
или:
Ада псари и распада.

А движение палиндромической строки, скажем, в небольшой поэме «Протопоп Аввакум» поразительно воссоздает архаику и страстность Аввакумовой речи, трагизм эпохи раскола».

Книга Сергея Бирюкова, который в настоящее время преподает в университете им. Мартина Лютера (Галле-Виттенберг, Германия) – серьезный исследовательский труд, который помогает восстановить историю русской литературы в более полном объеме и подтверждает мысль одного из исследователей, что «любая заумь возможна расшифровке». Возможна. Было бы желание и знание. А «волшебная речь» (В. Хлебников) таит в себе не только много тайн, но и много непередаваемой прелести, и «не хочет иметь своим судьей будничный рассудок».

И. ОВСЯННИКОВ.