А. Никареевский. Приглашение меня подумать

Город на Цне. – 2001. – 8 августа. – с. 5.

ПРИГЛАШЕНИЕ МЕНЯ ПОДУМАТЬ

Чувство может быть безмысленным, мысль бесчувственной – никогда. В стихотворении А. Введенского, название которого я вынес в заголовок этой статьи, есть такие строки:

Ты или я или он, мы прошли волосок,
мы и не успели посмотреть минуту эту,
а смотрите Бог, рыба и небо, исчез тот кусок
навсегда, очевидно, с нашего света…
Ночь царственная начиналась,
Мы плакали навек.

Это стихи начала 30-х годов. Да, начиналась ночь, потому что начинали прозревать ослепленные революцией. Да, все исчезло и все исчезли. Но рукописи не горят. Они собираются признательными потомками, помнящими свое родство, и рассказывают нам сказку, которая называется историей.

Вот и в московском издательстве Руслана Элинина в симпатичной обложке Елены Суховеевой вышла книга Сергея Бирюкова «Поэзия русского авангарда», которая будет интересна широкому кругу любителей и профессионалов, изучающих историю русской литературы. Читается эта книга на одном дыхании, так как написана увлекательно живым языком умелого рассказчика. В ней масса фактического материала, сплавленного в единое целое из многочисленных, порой малодоступных источников. Почти все эти факты не просто иллюстрация авторской концепции, а живой голос равноправного собеседника. Сама форма подачи материала способствует тому.

Книга состоит из двух частей. Вторая часть – «Избранное русского поэтического авангарда», где почти на ста страницах представлены тексты поэтов, в том числе и тамбовских авторов – Николая Ладыгина, Сергея Бирюкова, Александра Федулова.

Открывается книга знаменитым отрывком из «Чайки». Это сразу же обозначает и тему, и ее высоту, и те самые вопросы, которые, в зависимости от времени и среды, произносятся с разной интонацией – от трагической до ернической, но не теряют при этом своей сути. Что есть искусство? – один из них. Ответ на него многие оплатили своей судьбой и самой жизнью. В нашей стране это оказалось таким естественным воплощением некоторых эпатажных футуристических лозунгов, что в очередной раз доказало – Словом надо пользоваться осторожно. Затоптав живой авангард, именем его у нас нарекли кинотеатры. «Благодаря» этому особому сталинскому юмору, для многих советских людей понятие «авангард» в том и заключалось – клуб-кино-танцы.

Время, однако, все расставляет по своим местам. К нам вернулись и Хлебников, и Гуро, и Крученых, и Введенский, и Заболоцкий, и Хармс. И продолжают возвращаться другие, продолжают являться иные, разные, благодаря самоотверженной любви чутких и настойчивых исследователей-читателей-поэтов-издателей, к. которым, безусловно, относится и С. Бирюков.

А. НИКАРЕЕВСКИЙ