Н. Никифоров. Подсвечник Чапая

Тамбовская правда. – 1965. – 12 декабря.

ПОДСВЕЧНИК ЧАПАЯ

Мы встретились у него дома. И стоило мне спросить, был ли он чапаевцем, как Петр Сергеевич тотчас рассердился.

– Что, – воскликнул он, высоко подняв брови, – опять рассказывать, как выглядел Чапаев, каким бесстрашным он был и как лихо рубил шашкой! А знаете ли, что мне об этом неудобно рассказывать? Ведь служил-то я под его началом без году неделю…

Он замолчал, забарабанил по столу пальцами, а я перевел взгляд туда, где над комодом в рамке висел портрет Чапаева.

– Выступать мне как-то приходилось, – прервал молчание Петр Сергеевич Черёмисин. – Пошел туда, вернее, жена довела, сам вряд ли осмелился, а самому не по себе. Не герой я, а люди же этого не знают. Приветствовать тебя будут, как славного чапаевца. То-то! А Василия Ивановича как не помнить, он и сейчас перед глазами стоит, как в ту последнюю с ним встречу…

И вырвалось у меня по-мальчишески звонкое: «Когда?»

Петр Сергеевич посмотрел на меня внимательно и произнес:

– В сентябре года девятнадцатого, в Лбищенске. Дежурным я был, посыльным. Вышел Василий Иванович «а крыльцо. Я, конечно, вскочил, а он махнул рукой и спросил: «Ты помнишь, где штаб наш был?» – «Помню», – отвечаю. «Так вот, остался там мой подсвечник походный, с крышкой. Слетай, друг, авось, отыщется…»

Козырнул я и – на коня. К вечеру доскакал. Подсвечник на окне обнаружил. Обратно решил на зорьке выехать. А утром на дороге мужика встретил. Признал он во мне чапаевца и горькую весть рассказал, что утром тайком беляки напали, и погиб наш Чапай. Как это случилось – вы, конечно, знаете. Точно описано это в книжке и показано в кино…

– А куда же подсвечник девали? – робко спросил я.

– Как куда! При мне остался, берег, как память. Не подсвечник – и я бы, может, погиб. Только не подумайте, что я радуюсь, что жив остался. Я за Чапая еще почитай год дрался.

Петр Сергеевич протянул руку за зеркало на комоде и подал мне чапаевский (подсвечник – офицерский, походный, образца 1914 года, с огарком, покрытым пылью. И я живо представил себе, как при свете вот этой свечи сидел сам Чапаев и размышлял над картой.

Однажды по радио я рассказал об. истории с подсвечником. Через неделю Пётр Сергеевич пришел ко мне.

– Что же меня-то не предупредили, что о подсвечнике по радио будете рассказывать? Послушал бы, а то знакомые передали. Ведь, кроме вас, никому о нем не говорил я.

После паузы он неожиданно спросил:

– А хочется вам иметь подсвечник Чапая?
Выражение моего лица, наверное, было красноречивее любых слов… Но еще много раз Пётр Сергеевич видел на моем лице это выражение. А уж настоящая радость пришла потом, после…

А все-таки остался у меня памятный подсвечник с маленьким огарком.

Теперь нет уже в живых Петра Сергеевича. В ближайшую юбилейную дату, связанную с именем Чапаева, передам подсвечник Центральному музею Советской Армии. Пусть советские люди смотрят на этот небольшой светильник, светивший когда-то большому, мужественному человеку.

Н. НИКИФОРОВ.